Лучше не возвращаться - Страница 35

Я улыбнулся, чувствуя себя чужаком, вернувшимся на когда-то любимую, но потерянную планету. И так как я не смотрел, куда иду, то буквально врезался в двух невысоких мужчин в темно-синих пальто, которые, как выяснилось, были японцами.

Я попросил прощения на английском языке. Они молча поклонились мне, и я пошел вверх, на трибуны.

Двое японцев, стоявших внизу немного слева от меня, выглядели обеспокоенными и потерянными, и у меня возникло чувство, что одного из них я встречал раньше. Тем не менее быстрый перебор правительственных чиновников, с которыми мне приходилось работать, не прояснил ситуацию. Я пожал плечами и посмотрел в сторону, на лошадей, готовящихся принять участие в забеге и трусцой сбегавшихся к стартовому столбу.

Жокей, ведущий лошадь Дж. Роллса Иглвуда, одетый в пурпурно-белый костюм, ни разу за всю дистанцию не вырвался вперед. И этот ничем не примечательный забег был выигран общепризнанным фаворитом, который к тому же особо не выкладывался.

Трибуны взревели возгласами одобрения, и толпа довольных болельщиков ринулась вниз за выигрышами. Как только улегся первый переполох, я взглянул вниз, туда, где стояли японцы.

Они все еще были там, все еще казались потерянными, но теперь к ним присоединилась девушка, пытавшаяся разговаривать с ними с помощью жестов. Склонив друг к другу свои черные головы, двое мужчин серьезно о чем-то посовещались и несколько раз кивнули собеседнице, но было ясно, что никто из них так ничего и не понял.

Я подумал, что стремление помочь заложено в нас генетически. Спустившись вниз, я остановился в двух шагах от девушки. На таком расстоянии было видно, что она нервничает и не знает, что делать.

— Могу ли я быть чем-нибудь вам полезен? — спросил я на добром старом английском министерства иностранных дел.

Она бросила на меня уничтожающий взгляд, который бы остановил самого Казанову, и с упреком ответила:

— Если только вы говорите по-японски.

— Немного. Поэтому я и спросил.

На этот раз она внимательно и с надеждой посмотрела на меня, ухватившись за мои слова, как тонущий хватается за спасательный круг, словно я был единственной ее надеждой.

— В таком случае, пожалуйста, спросите у них, что им нужно. Они чего-то хотят и не могут объяснить, что именно.

Я поклонился японцам и задал им соответствующий вопрос. Они с таким облегчением вздохнули, услышав родную речь, что это могло показаться комичным, как, впрочем, и их ответ. Я кивнул и показал, где находится то, что им нужно. Они спешно покинули нас, едва кивнув на прощание.

Девушка проводила их взглядом, открыв рот от удивления.

— Им был нужен туалет, — объяснил я. — Они чуть не обделались.

— Господи, почему же они сразу не сказали!

— Жестами? — спросил я.

Она какое-то мгновение недоуменно смотрела на меня, а потом, сообразив, рассмеялась.

— Что ж, спасибо, — сказала она. — А какие у вас планы на оставшуюся часть дня?

— Побуду здесь, посмотрю на скачки.

— А я должна была сопровождать трех японцев, — сообщила она легко и непринужденно, сразу возвысив меня до ранга своего друга. — Третий как раз и говорит по-английски. В течение трех дней я показывала им достопримечательности Лондона, а сегодня утром у господина Комато, того, что знает английский, начался понос. Но эти двое не хотели пропустить экскурсию в Стрэтфорд. Если вам когда-нибудь доводилось рассказывать про особняк Анны Хэтэвэй жестами, можете себе представить, что за утро у меня было. Они такие милые, но думают, что я недоразвитая.

— Они бизнесмены? — спросил я.

— Нет, они члены японского жокей-клуба.

— А-а, понятно, — протянул я.

— Что понятно?

— Мне показалось, я встречал одного из них.

— Правда? Где?

— В Японии. Я там работал.

Она посмотрела на меня с нескрываемым интересом, а я в свою очередь обратил внимание на ее маленький ротик, огромные голубые глаза и густые завитые пряди светло-русых волос, которые были коротко подстрижены и едва доходили до мочек ушей, спадая на лоб челкой. Лицо на первый взгляд казалось кукольным, но японцы ошиблись: в этой хорошенькой головке скрывался далеко не кукольный ум.

— Я работаю в Британском жокей-клубе, — сообщила девушка. — Встречаю всяких важных персон, приезжающих к нам. Транспорт, гостиницы, туристические маршруты, всякое такое. Нянчусь с ними.

Я и не мечтал, чтобы такая девушка, как она, скрасила мое пребывание здесь.

— Меня зовут Питер, — представился я.

— А меня — Аннабель.

Обмен одними лишь именами говорил о том, что сегодняшний вечер скорей всего ни во что не выльется в дальнейшем. Однако теперь я мог предложить ей помочь сегодня с работой. Отношения на этом уровне были словно правильный танец: шаг вперед, шаг назад и раз-два-три. И никто не собирался сбиваться с шага.

Мы ждали возвращения ее подопечных.

— Они должны были смотреть скачки из кабинета директора, но захотели слиться с толпой. Мы только что выпили немного, вон в том баре наверху.

— Японцы чувствуют себя в толпе, как рыба в воде.

— А что вы делали в Японии? — спросила Аннабель невзначай.

— Работал для министерства иностранных дел.

Она сморщила носик:

— Делаете карьеру?

— М-м…

— Вы ведь знаете известное определение дипломата?

Я знал. Все в министерстве знали. Я процитировал:

— …Честный человек, которого посылают за границу лгать во имя своей страны.

Она улыбнулась

— И вы так делаете?

— Иногда.

— Министерство иностранных дел причиняет больше хлопот, чем оно того стоит.